– Легко ты рассуждаешь, мысли у тебя легковесные, безумному человеку и с ума сойти не страшно. Он под охраной стрельцов из крепости выезжает, человек шесть с собой берёт постоянно. Как ты их посечёшь, а нас всего семь мужиков неопытных. Воинскому делу обучены трое. Конечно, Георгий Тихонович пятерых стоит, но раз на раз не приходиться. Всех наших положим в бою. Думать надобно, а не наскоком прыгать. А что сам то боярин думаешь? – не поддержал Иван.

– А я вот что думаю. Вначале семью мы мою освободим. Сказываешь ты, Иван, что там их три человека, вот на них у нас сил и хватит. Только рубить их не будем, хватит смертей, хитростью возьмём. Добро на повозки уложим, на всякий случай мало ли как оно получиться, только на одну всё самое ценное, золото, серебро, гривны и завалите их своим скарбом, тем имуществом которое похуже, всякими лохмотьями, а на остальных двух разложите, что в глаза бросается. Так сохраннее будет. Когда это всё решим, тогда и за Ерша возьмёмся. «Дела наши не голуби, не разлетятся». Все надо вовремя совершать, семья первее, чем месть Ершу. Поэтому ужинаем, чем Бог послал и завтра за дело. Только вот небольших корзинок, лыковых, наплести надо с десяток, думаю я, пригодятся они нам. Есть задумка.

Выполнив вечерние дела под удивительные рассказы балабола Ивана, все в хорошем настроении заснули.

Погрузив ранним утром все добро, с осторожностью выехали в направлении сельца Сергеевка, где в заповедном месте среди соснового леса имелась сторожка Тищенковых. Одеты они были по турецки, а сам Тищенков в ордынском одеянии, как и прошлый раз. Только Иван остался в своих лохмотьях, немного приведя их в порядок. На всякий случай при встрече с неизвестными людьми, всем было строго-настрого запрещено разговаривать, кроме самого Георгия и Ильи. Тищенков до полона знал тюркские наречия, а находясь в течение года рядом с ордынцами научился понимать и разговаривать как на родном языке, подучив основательно и турецкий. Илья язык понимал, но говорил плохо, но от него этого и не требовалось. Был договор, что тот будет изображать сердитого купца, при необходимости выражая своё неудовольствие несколькими фразами, а если не сможет сказать чего-то на иноземном языке, тогда должен нести околесицу, всё равно никто не понимает. А Тищенков будет переводить так как будет нужно, он играл помощника купца охранника-толмача. Оставив повозки в лесу под охраной двух товарищей. Углубились в знакомый лес, где у бояр Тищенковых имелись специальные места для бортничества, сбора лесного, дикого мёда. Найдя мёд, выгнав пчёл из улья, собрали необходимое количество, затем перемешали его с водой которая имелась на шляпках особых грибов и цветов. Собрали трав и кореньев для вида. Поместив мед в небольшие лыковые корзинки, заготовленные заранее, послали Ивана к сторожке, сами спрятавшись неподалёку, приготовив оружие и самострелы. Лес Георгию был известен как свои пять пальцев, так как он здесь и сторожку ставил, а раньше бортничал и охотился.

– Стой, кто таков? – строго спросил стрелец у Ивана, подходящего к сторожке подняв самострел и нацелив на неизвестного путника.

– Бортник я, не видно, что ли? Мёд, траву собираю, коренья всякие, – ответил Иван, поднимая корзинки.

– Что воруешь? Не знамо тебе, что эти леса за князем Белёвским числятся и за каждую борть ворованную, три гривны полагается в казну отдать. Да ещё плетей всыпать.

– Князя! Какого? Нет его уже как год или больше, в темнице он где-то, а может и не жив совсем. Нет на земле Белёвской князя. Кроме того, я человек лесной, законы не для меня писаны. У меня законы лесные, Анчутками и Берендеями писанные. Хочешь и тебя угощу? Ты что здесь охраняешь. Раньше сторожка боярам Тищенковым служила, для охотничьих утех.

– Не твоё дело. А что, есть в лесу Анчутки? – со смехом спросил второй стрелец, подошедший на разговор.

– А как же, часто их встречаю. Рассказать, что ли?

– Эй Василий, иди сюда тут шут лесной попался, мед собирает и сказки рассказывает, давай послушаем и угостимся, – позвал третьего стрельца один из них.

– Вот вам мед, у меня десяток коробов, три вам выделю, – с этими словами Иван передал особый мёд с сонной водой стрельцам, сам уселся рядом с ними на пень и начал рассказывать.

– Это только глупым людям кажется, что Анчуток нет. Они разные бывают, водные, банные, болотные, некоторые в поле живут. Я встречал только лесных существ. Вот недавно мёд собирал и вижу, смотрят на меня двое, головёнки лысые, один в чёрной шерсти, а вторая в рыжей, роста малого, пяди не будет.[45] Видимо, муж с женой за мёдом пришли. А я значит мёд у них из-под носа и увёл. Боятся они только соли и железа, но я как раз нож имел на поясе, но достать боюсь. Силища у них огромная, несмотря на то что росту нет никакого, руки любую длину принимать умеют. С ними шутки плохи, поэтому я и говорю им, берите мол у меня одну две корзиночки и друзьями расстанемся. Подумали они подумали, рыжая и говорит, как будто бы стонет: «Что человечек, боишься нас, коль откупиться хочешь?». Нет говорю, не боюсь, давай поиграем во что-нибудь. Если ты проиграешь, то уйду с мёдом восвояси, а если выиграешь, буду у вас вроде слуги». А чёрненький сразу исчез и оказался у меня на правом плече, и значит длинным пальцем из трёх в ухо мне норовит залезть. Предлагаю им сыграть в зайцев-охотников. Вы зайцы, а я охотник. Рассказал им правила, наметили мы границы по соснам, засмеялись они скрипуче и сразу отбежали от меня. А я тем временем быстро нож достал и им показываю. Обозлились страшно, так как железа сильно боятся, и унеслись как ураган в лесную чащу. Но больше меня пока не трогают. Может, и следят за мной, но на виду не показываются, прячутся. А что бы не докучали они, надо кусочек железа прикрепить к одежде, после этой встречи постоянно так делаю.

– Ну ты и сказочник, а ещё кого видел? – уточнил один из стрельцов, уплетая вместе с остальными лесной мёд.

– Ещё есть Берендеи, это колдуны, умеющие в медведей превращаться, но живут они только в крупных лесах и по одному на лес, здесь его нет, лес маловат. Сам не видел, но люди говорили, что здесь в пруду, что рядом с Сергеевкой, там, где речка Тросна вытекает, живет в болотах старик – Водяной. Сам он с бородой и хвостом как у рыбы. Как только луна взойдёт он плавает на поверхности с жёнами Русалками. Его железом не испугать, поэтому я ему медку в воду ложу или хлебушка кусочек. А вот Волколаки и Волколисы в лесу имеются. Это тоже чародеи, но они только по ночам выходят на прогулку, для того чтобы волком или лисом стать им надо перекувыркнуться через двенадцать ножей. Бороться с ними можно крапивой или серебром. Есть и Волоты великаны, но в наших лесах не водятся. А вот Злыдней сколько угодно.

– Злыдни говоришь, что ты их видел? – рассмеялся странным смехом стрелец, а затем и остальные двое.

– Постоянно встречаю. Они по десять-двенадцать в ватаге ходят, как увидят человека сразу на него прыгают и висят, от этого тяжесть в ногах. Когда из леса выхожу. Одежду беру и встряхиваю в сторону леса, чтоб они попадали. Есть Хухлики чудные, они шутить любят, стащить чего. Имеют крылья и рога на голове, ростом в пол человека. В воде живут, в болотах. У них в друзьях – Шиликуны, росточком точь-в-точь Хухлики, только ещё более задиристые. Уж очень пьяных любят, как увидят, что человек пьяного мёда или браги наглотался через меру, так тотчас в чёрную кошку превращаются и под ноги кидаются. Пока пьянчуга не упадёт и лоб не разобьёт, Шиликунчик не успокоиться, а особо понравившихся с собой в болото или прорубь обязательно утащит. Бывает что со горячими сковородами бегают и огненные угли к пьяным в дом подбрасывают, отчего они загораются. И те и эти воры